Продолжение истории с рисунками московской художницы Елены Афанасьевой, опубликованных в проекте «Неизвестный солдат» Государственного исторического музея.
Недавно я нашла четыре Ивановых, которые в годы войны служили в сортировочном эвакуационном госпитале (СЭГ) № 290 Западного, а позже — 3-го Белорусского фронтов.
Зачем четыре? А потому что художница под рисунком написала «Диспетчер Иванова». Имя упомянуть позабыла.
Подобная история случилась и с другими её рисунками, сделанными в СЭГе 290 в 1942 году. Стройная белокурая девушка в военной форме — просто «Николаева»; ещё одна в военной форме, поверх которой белый халат, — «Диспетчер Николаева».
Вот такие загадки, которым в 2020 году исполняется 78 лет.
Я не уверена, что удастся до конца разгадать, кто из Николаевых числится в проекте в «не известных». Но так ли это теперь важно?
Они были на фронте; нередко — в пекле вражеских бомбардировок.
Себя не щадя, они сражались со смертью в палатах, возвращая раненных фронтовиков, как говорят, с того света.
Среди персонала названного госпиталя много было доноров; их кровь (и плазма крови) часто действовала как самое эффективное лекарство для тяжело раненых.
И много лет спустя им чудились стоны раненых.
Очень хочется, чтобы всё меньше становилось не известных солдат. Фашизм называли «коричневой чумой». Остановив эпидемию той «чумы», советские воины дали возможность родиться новым поколениям в России и в других союзных республиках, входящих в СССР; отстояли честь и достоинство Отечества; показали фашистам всех мастей (а не только немецким), где раки зимуют.
Среди тех фронтовиков-победителей были и три Николаевых.
МАРИЯ ПАВЛОВНА НИКОЛАЕВА.
Родилась в 1920 году. До войны — фельдшер. В СЭГе 290 работала медицинской сестрой в эвакуационном и в нейрохирургическом отделениях. Старшина медицинской службы.
Награды во время войны: медали «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
В послевоенное время: медаль «За трудовое отличие». Жила в г. Вязьме Смоленской области на улице Красноармейской (есть полный адрес). Работала медицинской сестрой в детских яслях № 180 на станции Вязьма.
Эти подробности жизни Марии Николаевой в её анкете от 13 марта 1966 года. В то время она — вдова. Дочь Марии Павловны училась в 10-м классе.
На анкете приписка: «Извините, что опоздала написать. Болела больше месяца. Встретиться со своими военными друзьями очень хочется. Прошу прислать приглашение. С приветом…»
С 1966 года ветераны СЭГа 290 начали ежегодно встречаться в Москве в День Победы.
ВАЛЕНТИНА АНТОНОВНА НИКОЛАЕВА (по фамилии мужа — Бовкун)
Есть две её анкеты. Одна заполнена 1 октября 1966 года; другая — 6 ноября 1986 года.
К началу Великой Отечественной войны Валентине было 17 лет. Неполных 17 лет; она родилась 13 августа 1924 года. Валентина Антоновна написала, что «до службы в Армии» у неё образование — 5 классов.
Окончила санитарные курсы Российского Общества Красного Креста (РОКК). В СЭГ 290 пришла работать 4 марта 1942 года. Санитарка в ЭП-125.
ЭП — эвакоприёмник. В госпитале таких подразделений было несколько. Эвакоприёмники принимали и отправляли санитарные поезда («летучки») с ранеными. Тяжёлый труд; больше — ночью, потому что железнодорожные составы были хорошей мишенью для вражеской авиации.
Жаль, что здесь я не могу подробно рассказать именно о ЭП-125. Его начальником был врач (до войны — гинеколог) Пётр Фёдорович Пчёлка.
Когда руководство госпиталя хотело кого-то из персонала похвалить, говорило: «Трудится как Пчёлка». Не отставали в трудолюбии и его подчинённые, среди которых была и юная Валентина Николаева.
Так как нет подробностей, можно предположить, что курсы Красного Креста Валентина окончила в Москве и получила удостоверение санитарной дружинницы. Уверенности в этом предположении прибавляет то, что работать девушка начала в госпитале в марте 1942 года, а СЭГ № 290 в то время базировался в Москве (с октября 1941 до середины марта 1943 гг.).
В госпитале служило много молодых москвичек — санитарных дружинниц. Надо подчеркнуть, что это были добровольцы; санитарные дружинницы не входили в число тех, кого мобилизовывали в случае войны. Они становились военнообязанными только после принятия присяги.
В анкете написано: «С 15/IV-44 г. передана в ППГ — 4712″, то есть Валентина была переведена в полевой госпиталь. В то время СЭГ 290 находился в Пыжовском лесу (чуть больше десяти километров от г. Вязьмы), где, в основном, силами персонала в марте-апреле 1943 года был построен подземный медицинский городок. Значит и она была в числе тех строителей.
Это уникальный случай в военные годы — госпиталь на 5 тысяч мест под землёй! И работал он там больше года.
Награды Валентины Николаевой: Орден Отечественной войны 2-й степени; медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»; юбилейные медали.
В послевоенное время получила медаль «За доблестный труд».
С 1946 и по 1974 годы работала электрообмотчицей на МЗЭМА (возможно, это был военный завод, потому что на одной из её анкет написан лишь номер «почтового ящика»). Жила Валентина Антоновна в Москве (есть два адреса). Семейное положение: муж и сын.
На анкете приписка: «Предлагаю организовать поездку в Кёнигсберг».
В 1945 году в Восточной Пруссии шли жесточайшие бои; тот город загодя был превращён фашистами в крепость. Там в СЭГ 290 поступали тысячи советских солдат и офицеров с чудовищными увечьями.
Победу персонал госпиталя встретил в местечке Тапиау, близ Кёнигсберга.
Если Валентине Антоновне захотелось поехать в Кёнигсберг (с 1946 года — Калининград), значит и её ППГ-4712 там был. Возможно, она в том полевом госпитале работала какое-то время, а потом вернулась в СЭГ 290.
Многие из тех, кто служил в этом госпитале до конца войны, имели медаль «За взятие Кёнигсберга». Многие, но не все. Медаль как-то быстро перестали выпускать. У Валентины Антоновны её не было.
КЛАВДИЯ ГРИГОРЬЕВНА НИКОЛАЕВА
Самая юная из Николаевых. Родилась в 1926 году. Следовательно, когда началась Великая Отечественная война Клаве было 15 лет. Полных 15 лет или — нет? Вопрос без ответа, потому что пока не известны день и месяц её рождения.
Есть анкета, заполненная Клавдией Григорьевной 10 марта 1966 года. Информации в ней мало. До войны Клава — учащаяся, успела окончить 7 классов. В СЭГе 290 работала регистратором в 1-м сортировочном отделении; без звания. Член КПСС (понятно, что в коммунистическую партию она вступила после войны).
В послевоенные годы получила «средне-медицинское образование»; затем окончила 1-й Московский медицинский институт. Работала врачом в 1-м поликлиническом отделении 70-й городской больницы в Москве.
Странно, что у Клавдии Григорьевны нет никаких наград. Или она почему-то их не назвала в анкете. В больнице была членом партбюро.
Замужем; муж и сын.
Листок её анкеты без сгибов, какие есть на присланных в Совет ветеранов СЭГа 290 по почте. По наличию анкеты можно судить, что её адрес был в картотеке Совета, и что она бывала на встречах однополчан в День Победы.
Не известно, когда Клава пришла работать в госпиталь; была ли она там одна или с кем-то из родных. Пишу об этом, так как в СЭГе 290 были свои «юнги» и свои Гавроши… Двое бывших воспитанников госпиталя: Владимир Михайлович Нарушевич и Владимир Иванович Глебов живут в Москве. Работали они в технических подразделениях госпиталя.
Самое удивительное, что юная Клава — далеко не единственная среди младшего медицинского персонала. Советская молодёжь рвалась на фронт мстить фашистам. Военкоматы, что называется, были завалены заявлениями и от молоденьких санитарных дружинниц.
Вот лишь один пример.
Зоя Никитина, узнав, что в Москву прибыл большой госпиталь — СЭГ 290, решила пойти туда работать: «чтобы быть полезной Родине». Она, школьница, успела окончить санитарные курсы Красного Креста.
Так как девочка была несовершеннолетней (не полных 16 лет), её отправили к комиссару (заместитель начальника госпиталя по политической части) Георгию Трофимовичу Савинову. Он должен был или подписать её заявление, или отказать в приёме на работу.
Комиссар посмотрел на Зою, покачал головой, вздохнул и сказал:
— За тобой, за самой, девочка, ещё надо ухаживать. Мала ты ещё. Только люди нам очень нужны. Пойдёшь во вторую сортировку.
Клава Николаева работала в 1-м сортировочном отделении, а Зоя Никитина — во 2-м (Зоя Ильинична Каравайцева; после войны жила в Москве).
Что такое сортировочное отделение? Раненых привозили в разорванном, простреленном, окровавленном, изрезанном обмундировании и белье. Забинтованных, в гипсе, с шинами на сломанных конечностях…
Их надо было раздеть, вымыть, постричь, побрить, переодеть, накормить, помочь дойти до перевязочного отделения или отнести на носилках в операционную.
Конечно, в таких отделениях работали бригады, в которых были мужчины-санитары.
СЭГ 290 не был стационарным госпиталем, то есть прочно сидящим на какой-то территории (исключение — московский период); он двигался за фронтом. В его названии слова «сортировочный эвакуационный». Он принимал раненых, сортировал по профилю и тяжести поражений, оказывал им необходимую помощь и разным транспортом отправлял в тыл тех, кому требовалось долечивание.
У себя оставлял лишь тех, кто не смог бы перенести дорогу, кому требовалось неусыпное наблюдение врачей: с подозрением на газовую гангрену, с возможным повторным кровотечением, без сознания… Но и таких было немало.
Клава Николаева регистрировала поступающих раненых; вполне возможно, что её определили на эту работу из-за юного возраста. Но и эти важные записи надо было кому-то делать.
В госпитале было множество дел, заниматься которыми медицинским сёстрам и, тем более врачам, тогда было большой роскошью. В воспоминаниях медицинского персонала есть рассказы об особенностях ухода за тяжело ранеными.
Например, с ранениями лица. Голова бойца забинтована так, что свободен лишь рот. Сам пить и есть он не может. Требовалось много терпения и сноровки, чтобы кормить его, сохраняя сухими повязки. Кто-то отказывался от еды, так как трудно было жевать и глотать. Их уговаривали.
В палате могло быть до десяти таких раненых. И тогда, как рассказывали медицинские сёстры, завтрак растягивался до обеда, а обед — до ужина. Именно здесь требовались помощники. Такая работа была по силе и молоденьким санитарным дружинницам.
Военных и послевоенных фотографий Николаевых я не нашла.
Поэтому посылаю фотографию, на которой персонал 1-го сортировочного отделения (профиль — ходячие раненые) во главе со своим начальником — Михаилом Ивановичем Лященко (в центре).
Он был талантливым организатором, за что его уважали коллеги. Среди его замечательных военных наград и медаль «За победу над Японией», а это значит, что для Михаила Лященко война не закончилась 9 мая 1945 года. После войны жил и работал в г. Сочи.
Где-то на этом фото и Клава Николаева. Снимок был сделан в г. Каунасе в 1944 году. Клава к тому времени подросла.
Вот такие они — три Николаевы. Из них диспетчером могла быть Мария Павловна Николаева, но только в тот период, когда работала медицинской сестрой в эвакуационном отделении.
Все три Николаевы были достойны пера художника Елены Афанасьевой. Хотя вполне возможно, что в том огромном фронтовом госпитале была четвертая и пятая, и… Николаева. Фамилия эта распространена среди русских так же, как и Иванова.
Лариса Прошина-Бутенко
15 апреля 2020 года. Москва